6 июля 2012 г.

Weekly person: Nastya Pylypyshyna & Olga Bondarenko part I


Мир суров сейчас, правда?
Все вокруг вдруг резко стали циниками, мизантропами и повидавшими жизнь опытными мудрецами. Хотя, по сути, и отголосков мудрости в них нет.
Это весьма печально, мир бежит, мы вынуждены подстраиваться под "стандарты".
Мне кажется, сейчас модно быть безжалостным и черствым. Мода быть "без чувств".
Цепной реакцией она поражает в людях такие черты, как милосердие, честность, преданность, любовь... к близким, к окружающим, к себе. 
Думаю, отсутствие любви - это своеобразный «рак» социума. 
Если не бороться с ним - он неминуемо погубит каждого.

Интервью вышло на одном дыхании, девочкам было что сказать и чем поделиться. 
Сегодня представляю первую часть. Разговор был длинным, а обрезать что либо совсем не охота. Вторая часть будет немного острее первой. А пока ... 

Анастасия Пилипишина и Ольга Бондаренко откровенно о ситуации в детских домах, о необходимости пиара, о благотворительности, и о своём участии в ней.  
Лада: Как возникла идея заняться благотворительностью? Это спонтанная мысль или ты приходишь к этому со временем?

Оля: Мне кажется у каждого есть такие желания, все с детства мечтают, что вырастут и будут помогать животным, строить приюты. Только когда становятся старше, забывают об этом и не делают даже каких-то элементарных вещей. У меня было всегда желание помочь, когда уже появились возможности, я стала воплощать его в жизнь. И эти возможности связаны по большей мере не с материальной основой, а допустим, работой - пишу статьи, это тоже определенный способ достучаться до людей.

Лада: У людей ведь довольно предвзятое отношение к благотворительности, наверно весьма сложно привлекать их?

Настя: Никому не интересно просто услышать "приходите и дайте деньги", людей необходимо заинтересовывать, создавать "активити", как вот было с футболом.

Лада: Кстати, тот благотворительный матч, чья идея?

Настя: Да как-то вместе, сидели и одно за другое, слово за слово, кто-то сказал, кто-то добавил.

Лада: Долго готовились к нему?

Оля: Очень долго, более двух месяцев точно.

Лада: А сталкивались с негативным мнением по поводу самого мероприятия?

Настя:  Я не сильно, вот Оле высказывала пара человек своё анонимное мнение.  Да и радость от каких-то публикаций тоже некоторые понимали неправильно.
Оля: Да, а анонимное ведь, потому что, никто не выскажет откровенный негатив в лицо. А люди просто не понимают, что когда о нас пишут, это не радость за нас самих, и не хвастовство, а что в дальнейшем, когда мы будем проводить какую-то работу люди будут узнавать нас, и доверять. Уже даже сейчас, мы начали встречать добрых людей, и они открыты к сотрудничеству. Вот в этом и есть радость, а люди путают это с пиаром личности.
Лада: Но по логике и получается, что именно личность в этом деле и играет определённый ключевой момент.

Настя: Изначально, конечно да. Возвращаясь к матчу, мы же делали ставку всё-таки, на наших друзей и знакомых, которые знают нас, точно также и личности участников матча. Их друзья приходили посмотреть на них, приходили поболеть за своих друзей.

Лада: У меня недавно был спор с сотрудником, о том, что должна ли благотворительность афишироваться, должна ли это быть настолько показательной. Он поддерживал идею "делай добро и бросай его в воду", я же склонна считать, что люди должны знать как можно больше о таких действиях других людей... Где больше правды?

Настя:
Конечно, афишировать, потому что даже после уже состоявшегося матча нам продолжали звонить люди, в том числе и из заграницы, которые были готовы передать деньги или оказать какую-то другую помощь.
Оля: Если честно, мы вообще не понимаем, что плохого в огласке? Ведь если люди плохо реагируют на позитивные вещи и обсуждают это в негативном ключе, то мне кажется, что, прежде всего, они опускают себя, свою моральную сторону, душу. Как можно видеть плохое в хорошем? Ведь мы ничего не получаем с этого.
Настя: Даже если это кто-то воспринимает как пиар, но он же приносит плоды. Вот этой девочке, которой мы купили коляску, мы оказали очень весомую помощь.
Оля: Тем более что те, кто говорит о "тихой" помощи, в основном, и не помогают никому и ничем. Некоторые мне говорили, что люди занимаются благотворительностью для того, чтобы очистить карму... я не знаю, что таким людям ответить. Пускай для начала они сделают хоть что-то, и тогда на них можно будет как-то реагировать.

Лада: Доход от мероприятия контролируют, как вы доказываете скептикам, что деньги не ушли в ваши карманы?

Настя: Все деньги, которые были собраны от акции, они частично покрыли расходы на саму акцию. 
Оля: Мы фотографировали чеки, на оставшуюся сумму мы купили игрушки, канцтовары, книги. Мы, конечно, понимаем, что люди сомневаются, поэтому сохраняем отчёты с чеками.
Настя: Очень хочется верить, что люди дают себе отчет в том, что это не те деньги, которые могут быть заработком. Даже не смотря на то, что сумма большая, но она вся потрачена исключительно на девочку. 
Лада: Допустим, я хочу помочь детскому дому, книги, игрушки, одежда. Но, мне вот лично тяжело морально просто зайти в любой детский дом, и я не знаю куда именно мне идти, не знаю реакции на мой приход. Получается, что мой "порыв" упирается в элементарное отсутствие информации как это делать. Подскажите, как мне поступить? 

Настя: Есть много фондов. И если морально тяжело идти в детский дом, то я думаю, среди друзей или знакомых найдутся дети, которые также нуждаются в помощи. 
У нас в семье существует правило, папино, если покупается одна вещь, две другие отдаются. Вот так в течение года мы собирали мешки и относили их в церковь, а там уже приходили люди и разбирали кому что нужно. 
Оля: Если уже ты хочешь самостоятельно передать вещи, в интернете есть целый список детских домов, как с ними связаться и можно всё узнать. 

Лада: И какова реакция будет в детском доме, найду ли я позитивный отклик на свои действия? 

Оля: Если честно, киевские детдома наверно не будут принимать помощь, причем даже я обзванивала областные и мне говорили, что в одежде и игрушках они не нуждаются. И конечно, когда тебе отвечают "Оставьте это себе" ты сидишь в ступоре и не понимаешь, почему так. 
Настя: Лучше ехать подальше от Киева. 
Оля: Да, и даже если ты приехал просто ради общения, они открыты, дети рады тебе, они тебя окружают и ты можешь с ними читать книги, говорить. 

Лада: Всё-таки, если возвращаться к моральной стороне, мне кажется довольно многих смущает непредсказуемость реакции самих детей. Некоторые не хотят, чтоб помощь выглядела как жалость, многие бояться слышать "мама" в свой адрес. Как дети реагируют на приходящих людей? 

Ол: Нет, никто "мамой" нас не называл. Люди очень сильно преувеличивают, и превратили в стереотип негатив детей сирот. 
Настя: Ну не скажи, я сталкивалась с негативом. Я помню, когда мне было 15 лет, мы с папой поехали в детдом. Для меня это было полнейшим шоком, я не ожидала такого количества негатива в свою сторону, хотя казалось бы, от одногодок. Они смотрели на меня с такой злостью "вот у тебя всё есть, зачем ты сюда приперлась", как будто я действительно привезла им "подачку". Мне было очень тяжело. Причем они выглядели все довольно ужасно: лысые, грязные, злые... 
Оля: Не знаю, я с таким не сталкивалась, поэтому ничего ответить не могу. Даже если это и происходит, их можно понять. Но, не выход "я не буду помогать, потому что столкнусь с негативом". Люди просто бояться травмировать свою психику, и это не нормально. И часто животным хотят помогать больше, чем детям. И есть люди, которые откровенно признаются, что им не жалко ни детей, ни животных. Надо в себе такое убивать.